В этом сериале нет света рампы. Только тусклый свет в комнате, где кто-то впервые говорит вслух: «мне стыдно». И его не перебивают. «Про это самое» — не о сексуальности. О честности. Которая, как оказалось, куда страшнее наготы. Потому что тело обнажить проще, чем признаться в страхе.

Митя здесь не реформатор. Он — зеркало. Он не знает, куда идёт, но идёт — рядом. И в этом — главное. Потому что все, кто рядом, тоже не знают. Сериал не ставит диагнозов. Не вешает ярлыков. Он просто даёт прожить неловкость. До конца. Не спасая. Не прерывая. Не комментируя. И в этой тишине возникает новая форма контакта — когда никто никого не побеждает. Только слышит. Только остаётся. Это сериал, в котором главное — не слово. Главное — дыхание после него. Если оно не сорвалось — значит, ты был услышан.